Американская военная машина. Глубинная политика, глобальная связь ЦРУ с наркотиками и путь в Афганистан - Питер Дейл Скотт

миру наладили старые транснациональные фирмы, такие как American и Foreign Power - классический пример - аренда ипподрома в Гаване, которую в 1937 году Мейеру Лански предоставил National City Bank of New York (ныне Citibank).25

Из этих примеров я делаю вывод, что, изучая политику насилия, мы должны рассматривать весь шаблон непризнанной или глубинной власти, которая поддерживает насильственный статус-кво в нашем обществе, шаблон, охватывающий бюрократию, спецслужбы, бизнес и даже СМИ. Сам наркотрафик является частью этого более широкого шаблона и повторяющимся фактором в нашей глубокой истории. Как и та часть преступного мира, которая отмывает деньги от наркотиков или нанимает преступников для своих личных нужд. Многие обычные люди в огромном количестве городов в своей повседневной жизни больше руководствуются своими долгами перед местными наркоторговцами, чем долгами перед государственными структурами. Они знают, что если не заплатят налоги, то им грозят штрафы или даже тюрьма, но если они не выполнят долг за наркотики, то кто-то, возможно, близкий, может быть убит.

Макс Вебер определил успешное современное государство как то, которое "успешно отстаивает притязания на монополию законного применения насилия [Gewaltmonopol] в обеспечении своего порядка".26 Именно против этого иллюзорного идеала, которого придерживается большинство политологов, многие государства в последнее время оцениваются как слабые (если монополия успешно оспаривается) или несостоявшиеся (если притязания больше не могут быть поддержаны).

Я считаю, что определение Вебера ошибочно наделяет публичное государство структурной целостностью, которой оно на самом деле не обладает, никогда не обладало и становится еще меньше по мере развития демократии. Даже в Америке, одном из самых успешных государств, всегда существовало негативное пространство, в котором властный мир, корпоративная власть и организованное частными лицами насилие имеют доступ и используют друг друга, а правила обеспечиваются силами, которые не являются производными от публичного государства.

Пожалуй, самым ярким примером такого негосударственного правления стал город Чикаго после Второй мировой войны. Приговор за убийство, вынесенный в 1962 году после расследования ФБР по приказу генерального прокурора Роберта Кеннеди, стал первым обвинительным приговором в Чикаго по делу об убийстве, совершенном организованной преступностью, с 1934 года - за почти три десятилетия было совершено около тысячи нераскрытых убийств.27 Несколько крупных "законных" состояний национального масштаба возникли благодаря коррупции чикагской мафии, а господство мафии в мэрии Чикаго создало атмосферу избирательного неприменения закона, в которой процветали лучшие связи частных капиталистов.

Одним из первых действий вновь созданного Совета национальной безопасности в 1947 году стало отмывание "более 10 миллионов долларов в захваченных фондах стран оси для оказания влияния на выборы [в Италии] в 1948 году "28 ."Использование нелегального финансирования преступной деятельности было институционализировано в 1948 году с созданием секретного Управления по координации политики (OPC), в чьи обязанности входила "подрывная деятельность против враждебных государств".29 Как следствие, Управление операций ЦРУ, которое в 1952 году поглотило OPC, привыкло к рутинному нарушению иностранных законов на ежедневной основе. Согласно исследованию, проведенному сотрудниками Конгресса, "можно с уверенностью сказать, что каждый день по несколько сотен раз (а в год - 100 000 раз) оперативные сотрудники совершают крайне незаконные (согласно иностранному законодательству) действия, которые не только ставят Соединенные Штаты в затруднительное положение в политическом плане, но и угрожают свободе, если не жизни, участвующих иностранных государств и, более чем редко, самому сотруднику спецслужб "30.

ФПК привлекал наркоторговцев в Европе в качестве союзников для защиты государств Западной Европы от риска коммунистического или российского захвата власти. В Юго-Восточной Азии он не просто заключал союзы с наркоторговцами; в рамках операции "Бумага" (см. следующее обсуждение) он вооружал и помогал своим наркомафиози создавать и контролировать расширенный международный трафик опиума и героина. Мы увидим, что цели OPC при этом не были (как в Европе) в основном оборонительными; в отсутствие других надежных союзников он использовал финансирование наркоторговли для создания наступательных антикоммунистических сил, которые в 1959 году стали в значительной степени ответственны за возобновление войны в Индокитае. Мы и сегодня имеем дело с проблемой наркотрафика, поддерживаемого ФПК, который теперь в значительной степени переместился из Юго-Восточной Азии в Афганистан. В этой книге будет показано, как использование США наркомафии в Азии в сочетании с поглощением в 1952 году OPC американской бюрократией помогло преобразовать традиционное оборонное ведомство США в Европе в нечто иное в Азии - наступательную американскую военную машину.31

С момента создания OPC в нем полностью доминировали представители нью-йоркского социального регистра, принадлежавшие к миру Уолл-стрит, такие как его директор Фрэнк Визнер. Но и государство, и его отношения с глубинными силами значительно эволюционировали с 1940-х годов. В частности, ЦРУ было частично забюрократизировано и подвергнуто бюрократическому надзору со стороны Конгресса. За этим последовало создание новых институтов, созданных специально для того, чтобы избежать подотчетности перед Конгрессом.

Наиболее конкретным примером является Объединенное командование специальных операций (JSOC), созданное при Пентагоне в 1980 году, которое, судя по всему, играет аналогичную роль. Например, в Иране JSOC, судя по всему, установило контакт как минимум с двумя группами сопротивления, которые также занимаются наркоторговлей32.

Сегодня, возможно, самым известным олицетворением неподотчетной глубинной власти (если не самым важным) является компания Blackwater, ныне официально переименованная в Xe Services.33 После того как в июне 2009 года директор ЦРУ Леон Панетта объявил об отмене программы убийств ЦРУ, издание The Nation сообщило, что Blackwater продолжает совершать убийства в рамках неподотчетной программы совместно с JSOC:

На секретной передовой оперативной базе Объединенного командования специальных операций США (JSOC) в пакистанском портовом городе Карачи члены элитного подразделения компании Blackwater находятся в центре секретной программы, в рамках которой они планируют заказные убийства подозреваемых талибов и боевиков Аль-Каиды, "захват и похищение" особо важных целей и другие деликатные действия в Пакистане и за его пределами, как показало расследование The Nation.34

О Blackwater мы поговорим позже. Сейчас я хочу обратить внимание на то, насколько противоположна биография владельца Blackwater Эрика Принса деятелям истеблишмента старого богатства, входившим в OPC в 1948 году. Принс - капиталист нового богатства со Среднего Запада, основная часть состояния которого формируется за счет контрактов с военной машиной, частью которой он является. Его отец, Эдгар Принс, был одним из ведущих членов (а его мать - президентом) базирующегося в Далласе Совета по национальной политике - ультраправой националистической группы, созданной специально для противодействия интернационалистской политике нью-йоркского Совета по международным отношениям.

Переход от OPC к Blackwater олицетворяет переход Америки за полвека от гражданской экономики к экономике, основанной на войне, от интернационализма к национализму, от оборонного истеблишмента к наступательному. Ключ к этому сдвигу можно увидеть в неспокойной политике